Il ne le pensait pas et Jean le savait. Mais Jean était en retard, il devait encore se changer, ressortir, cette fausse promesse l'arrangeait bien. Il acquiesça, dit quand même «au revoir, mon petit» d'une voix plus tendre que d'habitude et il raccrocha. Gilles se sentit un peu plus seul. Il rentra dans le studio, se rassit. Éloïse était toujours fascinée par la télévision. Il s'énerva brusquement:
Он вовсе и не думал ни о каком кутеже, и Жан это знал. Но в театр уже было поздно: Жану пришлось бы ехать переодеваться, снова выходить из дому, и этот явно надуманный проект кутежа его устраивал. Он согласился, на всякий случай сказал с не принятой между ними нежностью: «До завтра, старик!» – и повесил трубку. Жиль почувствовал себя еще более одиноким. Он вернулся в гостиную, сел в кресло. Элоиза по-прежнему как завороженная не сводила глаз с экрана. Жиль вдруг взорвался: